У нас принято смеяться над «глупыми толерастами». Вот, например, слово «негр» — обычное русское слово, в нём нет ничего оскорбительного, что вы ищете повод докопаться.

Формально — действительно, слово «негр» не бранное. Но сложно не заметить, что звучит оно так себе. Будь у тебя чернокожий друг или супруга, ты бы вряд ли называл их неграми. И вот почему.

У слова «негр» нет аналога для других рас. «Белый» — не существительное, а прилагательное. «Европеец» — место происхождения, как «африканец». Слово «европеоид» мы не используем. То есть нет отдельного слова, которым мы бы называли белых, азиатов и прочих (помимо бранных слов). Но есть отдельное слово, определяющее людей с черной кожей — «негр». На уровне языка появляется разделение: есть люди, а есть негры. И пояснения вроде «негры тоже люди» звучит так же беспомощно, как «женщина тоже человек».

Добавим к этому, что у слова «негр» плохая история: им пользовались, когда чернокожие и правда считались недолюдьми (в России тоже, вопреки появившемуся сейчас мифу о том, что расизм был только у европейцев), им пользуются расисты, на основании его есть ругательные слова и так далее. На выходе мы имеем формально безобидное, но по сути ругательное слово. И любой расист может делать вид, что он просто грамотно говорит по-русски и не повернут на эвфемизмах.

Таких слов и выражений в русском языке — десятки. В политическом контексте они невероятно активно появляются прямо сейчас — когда одни и те же события разные источники называют по-разному.