Поэтому человек гордится дорогими вещами и стыдится дешевых. Приобретение новой вещи — приятное чувство, ты будто стал больше. Потеря — напротив, ты будто становишься меньше. Кто обладает вещами, которые лучше, чем у тебя, — тот предмет для зависти и подражания. Те, у кого вещи хуже, — предмет для самоутверждения.

Майбах — это не просто машина, это приобщенность к высочайшему уровню. Если майбах недоступен, достаточно айфона с репликой эйрподсов. Даже моя любимая кока-кола — это про свободу и раскрепощенность, а не про вредную газировку с сахаром, кофеином и ароматизаторами.

В обществе потребления Бродский — это не про поэзию, а про приобщенность к богеме.

Посмотрите на любой продукт с хорошим маркетингом — и обнаружите, что за ним стоит способ считать себя кем-то.

Человек не терпит, когда на него нападают, и видит нападение там, где его, может, и нет. Как в темном переулке компания гиков-айтишников может показаться бандой гопников. Поэтому мало кто может над собой посмеяться — шутки над тобой воспринимаются как нападение и не понимаются.

Если человек — это его вещи, то он так же воспринимает шутки над своими вещами. Как триггерные темы: если я — это то, в чём меня убедила пропаганда, я не пойму шуток на эту тему (так же, как в гиках-программистах увижу бандитов-рецидивистов). Поэтому война между айфонами и андроидами по-прежнему возможна. Мы говорим не о преимуществах айфона, мы говорим, что мы достаточно обеспечены и умны. Говоря «Андроиды лучше айфонов», мы говорим: «Ты неудачник (а я — лучше тебя)». По крайней мере, это слышит наш собеседник с айфоном. Даже если мы — шутящие гики-айтишники.

Удивительно, но «в среднем по популяции» шутки на тему вещей — намного более триггерящие, чем политические. Шутка про андроид вызовет возмущение у большего процента людей, чем про президента. Свои вещи — ближе к телу.

P. S. Прикрепленное к посту видео с иноагентом говорит, что Павликов — не такой и способен к самоиронии, а значит, достоин лайков.

P. P. S. Айфоны, конечно, лучше.