Крыса перестает пить воду с опиумом во имя высших ценностей

Меня — человека, не употребляющего ничего более стимулирующего, чем кофе, почти 15 лет, сильнейшим образом заинтересовало недавно услышанное замечание: «Наркотики — это невероятно мощное удовольствие, которое дается даром. Поэтому вопрос „почему люди употребляют наркотики?“ — глупый. Причины этого очевидны. Что интересно, так это почему не все люди употребляют наркотики всё время?»

Как всегда, мощное емкое замечание не деле требует пояснений. Нам здесь не интересен страх как сдерживающий фактор: страх осуждения людьми или государством, страх перед последствиями для физического и психического здоровья и прочие опасения, которые мы имеем благодаря социальной рекламе и фильму «На игле». Как показали прочие аддикации (треть россиян пользуются телефоном более четырех часов в день, среди молодежи таких больше половины), если зависимость является законной, социально принимаемой и не имеет немедленных тяжелых последствий, большинство людей с удовольствием ей предаются. Вопрос о том, почему предаются ей не все и не полностью, переводит нас из негативного модуса (что плохого в человеке заставляет его подсаживаться на нечто) в позитивный (что положительное в человеке требует раскрытия, чему мешают зависимости).

Рискну предположить, что именно то, что не позволяет нам предаваться зависимостям, делает нас людьми (нет крыс, которые отказываются жать на рычаг удовольствия потому, что это мешает им делать что-то другое). Страх последствий, повторюсь, мы из этого исключаем, поскольку это подобно тому, как если бы крысу после получения этого удовольствия каждый раз членовредительствовали. Разница лишь в том, что на крысе надо применить наказание, а человеку достаточно про него рассказать.

Так, ваш непутевый слуга никогда не БРОСАЛ пить. Он постепенно терял интерес к подобного рода удовольствиям, поскольку:

• они не приносят того, чего он хочет,
• они мешают ему получать то, чего он хочет.

Вот это абсурдное получение большего удовольствия от того, что с физиологических позиций приносит меньше удовольствия — нечто, свойственное людям. Сюда же мы относим всевозможную волю, самодисциплину и сверхусилия в делах, которые не обещают более успешного выживания, комфортную жизнь и повышения социального статуса. Рискну предположить, что доля в текущем моменте этой алогичной составляющей определяет, насколько человек в текущий момент является человеком. И более человеком оказывается тот, кто сейчас сосредоточенно думает, а не тот, кто листает тиктоки, сидя на унитазе. Что несколько обесценивает выражение «ничто человеческое мне не чуждо», которое на практике обычно произносится в оправдание именно животных качеств.